Толстой Лев Николаевич - Два Старика
Л.Н.Толстой
ДВА СТАРИКА
Иоан. IV, 19. - Женщина говорит ему: господи! вижу, что ты пророк.
20. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где
должно поклоняться, находится в Иерусалиме.
21. Иисус говорит ей: поверь мне, что наступает время, когда и не на горе
сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться отцу.
22. Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему кланяемся, ибо
спасение от иудеев.
23. Но настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут
поклоняться отцу в духе и истине; ибо таких поклонников отец ищет себе.
I
Собрались два старика богу молиться в старый Иерусалим. Один был богатый
мужик, звали его Ефим Тарасыч Шевелев. Другой был небогатый человек Елисей
Бодров.
Ефим был мужик степенный, водки не пил, табаку не курил и не нюхал, черным
словом весь век не ругался, и человек был строгий и твердый. Два срока
проходил Ефим Тарасыч в старостах и высадился без начета. Семья у него была
большая: два сына и внук женатый, и все жили вместе. Из себя он был мужик
здоровый, бородастый и прямой, и на седьмом десятке только стала седина в
бороде пробивать. Елисей был старичок ни богатый, ни бедный, хаживал прежде по
плотничной работе, а под старость стал дома жить и водил пчел. Один сын в
добычу ходил, другой - дома. Человек был Елисей добрвдушный и веселый. Пивал и
водку, и табак нюхал, и любил песни петь, но человек был смирный, с домашними
и с соседями жил дружно. Из себя Елисей был мужичок невысокий, черноватенький,
с курчавой бородкой и, по своему святому - Елисею-пророку, с лысиной во всю
голову.
Давно пообещались старики и сговорились вместе идти, да все Тарасычу
недосуг было: не перемежались у него дела. Только одно кончается, другое
затевается: то внука женит, то из солдатства сына меньшого поджидает, а то
избу затеял новую класть.
Сошлись раз старики праздником, сели на бревнах.
- Что ж, - говорит Елисей, - когда оброк отбывать пойдем?
Поморщился Ефим.
- Да погодить, - говорит, - надо, год нынче мне трудный вышел. Затеял я
эту избу класть, думал, что-нибудь на сотню накину, а она уж в третью лезет. И
то все не довел. Видно, уж до лета. На лето, коли бог даст, беспременно
пойдем.
- На мой разум, -говорит Елисей, - откладывать нечего, идти надо нынче.
Самое время - весна.
- Время-то время, да дело расчато, как его бросить?
- Разве у тебя некому? Сын дела поделает.
- Как поделает-то! Большак-то у меня не надежен - зашибает.
- Помрем, кум, будут жить и без нас. Надо и сыну поучиться.
- Так-то так, да все хочется при своем глазе дело свершить.
- Эх, милый человек! Дел всех никогда не перевершишь. Вот намеднись у меня
бабы к празднику моют, убираются. И то надо и другое, всех дел не захватят.
Старшая сноха, баба умная, и говорит: "Спасибо, говорит, праздник приходит,
нас не дожидается, а то, говорит, сколько б ни делали, всего бы не
переделали".
Задумался Тарасыч.
- Денег, - говорит, - много извел я в эту постройку; а в поход тоже не с
пустыми руками идти. Деньги немалые - 100 рублей.
Засмеялся Елисей.
- Не греши, - говорит, - кум. Твой достаток против моего в десять раз, а
ты про деньги толкуешь. Только скажи, когда выходить - у меня и нет, да будут.
Ухмыльнулся и Тарасыч.
- Вишь, богач какой объявился, - говорит, - где же возьмешь-то?
- Да дома поскребу - наберу сколько-нибудь; а чего не хватит - ульев с
десяток с 1000 выставки соседу отдам. Давно уж просит.
- Роевщина хорошая будет, тужить будешь.
- Тужить?! Нет, кум! В жизнь ни о чем, кроме
